Снежные хлопья хлестали по детскому лицу. Они мешали обзору, но впереди не исчезала такая знакомая и надежная спина отца — заслуженного тренера по велоспорту, заслуженного мастера спорта. И от мысли, что он не потеряется в этой веренице машин и незнакомых людей, что отец рядом, чуть впереди, на сердце Миши Мартынова было легко и радостно. Отец и сын крутили педали, а неблизкий путь от Бирюлево до Крылатского, где проходили тренировки, казался Мише путешествием во сне.

Необычность ситуации заключалась в том, что Мартынову-младшему шел восьмой год, и отец доверил ему крутить педали «Школьника». Доверил, по сути, пацану, который и читать толком не умел, а о Правилах дорожного движения знал лишь со слов отца.

Каждый воспитывает так, как считает нужным, полагаясь при этом на себя, на свой опыт, интуицию. Отец держал скорость, стараясь далеко не отрываться, подбадривал, иногда подтрунивал, а сыну казалось, что он вот-вот обгонит такого сильного соперника, как отец. Порой Мише это удавалось, он ликовал и был счастлив. Тренировки были регулярными и всесезонными.

Иногда Мише не хотелось садиться за руль велосипеда, который отец переделал под спортивный. На помощь отцу-тренеру приходила старшая сестра юного спортсмена (впоследствии она стала мастером по велоспорту). Вместе они «сажали» Мишу на велосипед:

— Ну давай, чемпион, не ленись...

И только мать понимала его, когда он садился к ней на колени, прижимался к груди:

— Замучили, изверги, бедного сыночка... А хочешь, мы будем вместе кататься на лыжах?

Миша гордился тем, что его мать — мастер спорта по лыжам, но они для него были хуже, чем велосипед, и он, подчиняясь воле отца и сестры, продолжал тренироваться. К тринадцати годам стал показывать неплохие результаты, но в один из дней сделал серьезный шаг в своей жизни, сказав отцу о том, что решил бросить велоспорт, увлекшись САМБО.

— Но ты же хотел стать олимпийским чемпионом.

— Понимаешь, отец, может, это моя ошибка, но я сам должен выбрать дело в жизни... Если уж ошибусь, возьмешь обратно в свою секцию?

— Не ошибайся, — ответил отец, — желаю тебе удачи...

На занятиях по САМБО Михаилу пригодилась хорошая физическая подготовка. Он легко освоил приемы и начал выигрывать один за другим турниры «дворового» масштаба. Потом стал чемпионом Москвы, Советского Союза...

И тут словно черная кошка перебежала спортивную дорожку. В шестнадцать лет Мартынов потерял форму.

— Было такое ощущение, что силы покинули, — вспоминает Михаил. — Я выходил на ковер, старался победить, но проигрывал. Снова выходил на ковер, а уходил униженный и побежденный.

Тренер-философ Вячеслав Старостин не спешил списывать спортсмена в запас. Он верил в Мартынова, а ученик — в учителя. Так они и шагали по жизни, надеясь друг на Друга.

Шли годы, а успех не приходил: в соревнованиях различного уровня Мартынову не удавалось подняться выше третьего места.

— Я все время как бы догонял соперников, — вспоминает об этом этапе спортивной биографии Михаил. — И так продолжалось до двадцати четырех лет. Видимо, во мне все так было заложено природой: сенсорный склад, гормоны... Стабильность пришла в двадцать четыре: я стал чемпионом России... Потом чемпионом Европы в 1999 году, чемпионом мира и победителем Кубка мира в 2001 году и заслуженным мастером спорта по САМБО.

— Без настойчивости спортсмен-самбист из вас не вышел бы. А какие еще качества необходимы для того, чтобы стать чемпионом? — спрашиваю столичного омоновца сержанта милиции Михаила Мартынова.

— Например, без находчивости, — отвечает чемпион. — Помню, как боролся с Курбановым. Накануне поединка я и главный тренер сборной России Сергей Владимирович Елисеев (ныне он президент Российской Федерации САМБО) обсудили тактику предстоящей борьбы. Учли, что у соперника нестандартная техника ведения поединков, он чертовски вынослив...

И вот — схватка. Увы, домашние заготовки оказались ненужными. Пришлось по ходу поединка изменить направление бросков — получилось, заработал первые два очка. Примерно через минуту начал срабатывать рефлекс: любой ценой удержать счет. Мне делали замечания за пассивное ведение поединка, а я не знал, что предпринять. Курбанов, почувствовав близкую победу, старался обхватить меня своими ручищами и провести бросок... Казалось, порвет на части. И я решил перевести борьбу в партер. Сопернику это не понравилось, он малость подрастерялся. А мне хватило нескольких секунд, чтобы сделать ему рычаг колена и выиграть поединок досрочно.

Со стороны может показаться, что все у Мартынова сложилось хорошо: чемпион, молод (ему двадцать восемь лет), за плечами Российская государственная академия физической культуры, при ней же окончил высшую школу тренеров, и можно перейти на тренерскую работу. А он-ни в какую:

— Что вы, я теперь займусь дзюдо, в САМБО стало тесновато. Потом дзюдо — олимпийский вид, а я мечтал завоевать медаль.

— Но ведь придется начинать пусть не с нуля, — возражаю ему, — но и не с вершины.

— Меня это не смущает, — отвечает омоновец-спортсмен. — Я люблю принимать нестандартные решения... Во многом беру пример с заслуженного тренера России по САМБО подполковника милиции Алексея Щелкушкина...

— А все же, что такое САМБО? — спрашиваю, уже прощаясь, чемпиона. И он, без тени лукавства, со свойственной ему оригинальностью, по-своему трактует название этого вида боевого искусства:

— САМБО — это характер...