ЗАГЛАВНАЯ \ КНИЖНАЯ ПОЛКА \ Малаховский В. Д. _ Из записной книжки тренера (СПб, 1998) \ стр. 49-52

"Борьба САМБО" (www.sambo.spb.ru) 5 июля 2004 год


предыдущая содержание следующая



ИСПОВЕДЬ

У нас, советских судей по борьбе самбо, в ноябре 1972 года произошло знаменательное событие: двенадцать человек были удостоены почетного звания судьи международной категории. В числе удостоенных — и автор этих строк.

Надо ли говорить, как все мы дорожили своей репутацией. Насколько болезненными для нас были даже самые мелкие и редкие ошибки.

Какой это тяжкий груз — в особо спорных, нестандартных ситуациях бесповоротно решить, кому из почти равных соперников отдать победу.

Особенно болезненно такие ситуации могут разрешаться в финальных схватках крупных соревнований. В том году чемпионат СССР проходил в Барнауле. Я тогда входил в десятку лучших судей страны, и мне доверено было, в качестве арбитра, судить схватку на звание чемпиона в полулегком весе. Титул лучшего борца страны оспаривали Юрий Майоров из общества «Труд» и Константин Грановский из «Динамо». Грановского я знал давно. Он уже трижды становился чемпионом. Его противник Майоров, молодой мастер с Урала, был мало кому известен и, конечно же, сильно уступал Грановскому в «изяществе» ведения схватки.

И вот, когда борцы вступили на ковер, я поймал себя на том, что с какой-то симпатией, даже пристрастием, смотрю на высокую стройную фигуру Грановского, на его ладно подогнанную самбистскую куртку, на его красивое мужественное лицо... Я тут же мысленно одернул себя: судье пристрастие к одному из противников опасно, как трупный яд. Но я не мог при этом не отметить, что Майоров кажется мне неказистым и скованным. И почему-то не понравились глаза его — белесые, выпуклые и какие-то мутные, словно он перед схваткой накурился анаши.

Я дал свисток, возвещающий о начале схватки. И Майоров тут же бросился на Грановского и сумел провести бросок на два очка. И после этого будто заклинилась схватка; шла она с равным упорством, и лишь к концу ее все заметнее становился отчаянный напор Грановского.

И вот в одной из атак Грановскому все же удалось поймать Майорова на болевой прием. С неимоверным усилием воли, извиваясь, Майоров на секунду почти вырвался из тяжелейшего положения, привстал и изо всех сил вытянулся, пытаясь оторвать Грановского от ковра.

Вот этот-то миг я и проморгал. Согласно правилам, если уходящий с болевого сумеет поднять противника, схватка прерывается, и борьба начинается с центра. Но я не заметил отрыва и не дал свистка...

И тут же раздался ужасный хруст разрываемого сустава, и Майоров с криком рухнул на ковер. Победил в очередной раз Грановский.

Зал как будто взорвался. Я был ошеломлен этим гневным шквалом криков и свиста. Я был угнетен, подавлен. Представители команд дружно требовали для меня немедленного наказания.

— Как можно просмотреть такое?! — кричали они.

И они были правы, ибо спортсмен пострадал дважды: из-за моей медлительности получил тяжелейшую травму и к тому же лишился возможного звания чемпиона... Меня пригласили в судейскую коллегию. Я уже не помню, что я там говорил и какие давал объяснения.

Вечером я вернулся в гостиницу, но усидеть на месте не мог. Мало того, что меня не без основания обвинили в некомпетентности; главным обвинителем себе был я сам. Но хоть убей, я не мог припомнить отрыва, в котором так были уверены все окружающие. Голова моя горела, и я решил выйти на улицу. Но, бесцельно бродя по вечернему Барнаулу, я никак не мог прийти в себя. Стыд и раскаяние терзали меня. И я брел, куда глаза глядят.

Постепенно стемнело, и я заблудился. Долго бродил я в темноте, пока не увидел вдали мерцающий свет. Я пошел на него и вышел к вечному огню. Здесь был установлен памятник алтайцам, погибшим в Великую Отечественную войну. На огромных гранитных стенах были выбиты тысячи фамилий, и в который раз тогда меня поразило количество жертв, понесенных нашей страной. Двигаясь вдоль стены, я дошел до буквы «М». Пригляделся, и — о, ужас! При колеблющемся свете вечного огня мне показалось, что на граните полностью выбита моя фамилия и инициалы.

Но тьма уже так густо окружила памятник, что избавиться от видения я не мог. Тяжело повернувшись, я вздохнул и направился на поиски гостиницы...

В декабре 1990 года в Москве проходил чемпионат мира по самбо. Около трибуны ко мне подошел мужчина средних лет, нерешительно постоял и вдруг спросил:

— Вы меня не узнаете?

— Нет, — ответил я, внимательно всмотревшись в худое бледное лицо.

— Я — Майоров, — произнес он, и что-то оборвалось у меня в груди.

Мы молчали. Потом я глухо проговорил:

— Я очень виноват перед вами...

— Чем же? — спросил он, и в интонации его мне почудилась усмешка.

— Я просмотрел тогда момент отрыва... Он долго глядел в сторону, потом поднял на меня белесые глаза.

— Успокойтесь, — сказал он тихо. — Отрыва не было. Я молчал потрясенный. Майоров повернулся и неторопливо пошел вдоль трибун. Никогда с того времени жизнь не сводила нас.



предыдущая содержание следующая


"Борьба САМБО" (www.sambo.spb.ru) 5 июля 2004 год