Совершенно случайно познакомился я с одним спортсменом. Марк Заславский — так звали его. Он был учеником знаменитого Л. Голева, которого я знал и глубоко уважал. Опускаю подробности, но жизнь сложилась так, что Марк стал тренироваться у меня.

С самого начала я был доволен Марком. Да не то слово — доволен. Марк совершенно поразил меня. Это было само совершенство. У этого борца не было слабых мест. Он был изумительно техничен как в партере, так и в стойке. Одного не мог понять я: как такой виртуозный самбист до сих пор не мастер спорта.

А ведь Марк был уже не мальчик. В то время как мы с ним встретились, он окончил Политехнический институт. И вот на первенстве Ленинграда, когда я впервые посмотрел на борьбу Марка, чувство недоумения овладело мною.

Марк выиграл первую схватку. Его противник был мастером спорта. А вторую, борясь с перворазрядником, он проиграл. И на мой немой вопрос грустно сказал:

— Вот и опять!

И не знал я тогда, что с этого времени начнется борьба за такого высокотехнического самбиста, как Марк.

Что же случилось? Почему проигрывал на соревнованиях Заславский? Я уже тогда догадался, что дело здесь в психологическом барьере, который у каждого спортсмена выражается по-своему.

Дело в том, что Марк заранее «записывал» своего противника в сильные или слабые. И если внушил он себе, что противник сильнее его, то почти неизменно проигрывал.

Это было какое-то наваждение, какой-то бич. Особенно болезненно было переносить поражения в финале. Я видел: по всем параметрам Марк сильнее противника. Но мой ученик выходил на ковер, как выжатый лимон, и проигрывал почти всегда.

Время шло. Многие молодые ребята стали мастерами, а Марк по-прежнему топтался на том же месте. Все мои старания переломить парня, внушить ему веру в собственные силы кончались крахом. Втайне я был уже готов смириться и опустить руки. Положение осложнялось тем, что Марку как назло сопутствовали травмы и он постоянно от чего-нибудь лечился. И вот однажды он подошел ко мне и сказал то, что я ждал от него с тайным страхом:

— Все. Я устал. Я буду вам помогать, но выступать больше не стану.

Горько было мне все это слышать. А Марк говорил и говорил. Его доводы были аргументированными, доходчивыми. И вот здесь я вдруг шестым чувством понял, что именно в эту минуту Марк может переломить сам себя. И я сухо сказал ему:

— Дело не только в тебе. Судя по всему, ты сделал выбор. Но ты подумал о ребятах, обо мне? Мы все так надеялись на тебя.

Он слушал и вздыхал. Кое-как мы договорились, что он попробует выступить еще раз. Он согласился, но без особого энтузиазма. И все повторилось, как и прежде...

Это был жестокий удар для нас обоих. Не помню, на что я еще надеялся. В тот день Марк пришел ко мне и принес форму. Он решил полностью бросить спорт. И тут я выложил последнее. Я сказал:

— Тебе доверено ехать капитаном команды на республиканское первенство. Заявка и документы готовы.

Такого Марк вообразить себе не мог. Что произошло в его душе, может быть, не знает и он сам. Но он блестяще выиграл эти соревнования. Он стал мастером спорта СССР. Я видел: он плакал после этого события.